Ошибка «2012». Игра нипочём - Страница 56


К оглавлению

56

Ей, как и обоим присутствовавшим мужчинам, доводилось стрелять не только в тире, и всё равно – продолжала панически бояться пробок, вылетающих из шампанского, и ничего поделать с собой не могла.

– Да ладно, не боись, – усмехнулся Олег, тронул пробку, мастерски открыл и… начался Новый год. С шампанским, подарками, разносолами, разговорами, в уюте, дружбе и счастье.

Васька и Шурочка занялись общим подарком. Общее хозяйство у них и так было немалое, от детских книжек до велосипеда и этой вот ёлки, теперь к списку прибавился радиоуправляемый терминатор. Микроэлектронная ипостась Шварценеггера выписывала круги, посверкивала красными глазищами и рычала: «Аста ла виста», обещая всех размазать по стенке. Какое там, наследнички живо загнали терминатора в угол, едва не опрокинув ёлку на гуся и оливье. За что и были депортированы смотреть «Ну погоди».

– В Багдаде все спокойно, – скоро доложила Людмила, вернувшаяся к столу. – Трёхчасовую паузу я вам обещаю. Олег, наливай. Давайте выпьем. За нас. Вернее, за вас… Чтобы, если кто-то где-то там порой честно жить не хочет, вы его в незримый бой. Днём и ночью. Тьфу. В общем, давайте выпьем. За вас, господа чекисты, за вас. Всего вам, ребята…

– Да уж, наша служба и опасна, и трудна. – Глеб, Оксана и Олег переглянулись, хмыкнули, понимающе вздохнули и выпили. – И на трезвый взгляд как будто не видна…

Перед тем как тихо прокрасться на улицу, взрослые заглянули к наследникам ещё раз. Отпрыски тихо посапывали на просторном диване, только головы из-под пледов торчали: каштановая с косичками и белобрысая-лопоухая. Метались по экрану игнорируемые заяц и волк, Васька хмурился, словно продолжал головоломку решать, Сашенька чему-то улыбалась во сне…

– Господи, хорошенькие-то какие, – чуть не до слёз умилилась Люда. – Ну прям ангелята. Нет, точно поженим, как вырастут! Внучата пойдут, девчонки, мальчишки…

– Там видно будет, мать, не загадывай наперёд, – шепнула Оксана.

Люда искренне удивилась:

– А куда они денутся с подводной лодки?..

Их с Олегом квартира была на шестом этаже, Глеба и Оксаны – на втором в том же подъезде. По пути на улицу заскочили к ним, Оксана накинула тёплую куртку, после чего втроём с шуточками принялись одевать «тяжелораненого» Глеба. Тот отшучивался, улыбался…

Да-а-а, а ведь в первое время после Чечни Оксана на всём серьёзе думала, что янтарные искорки пропали из его глаз навсегда. И не в руке дело, рука – плюнуть и растереть, заживёт…

В Чечне, как рассказывали, его быстро зауважали все. И наши, и не наши. И очень сильно заболели головы у тех деятелей с обеих сторон, которые были готовы гнать по нефтепроводу человеческую кровь, лишь бы денежки капали. Вот этим деятелям, по крайней мере некоторым, он здорово перекрыл кислород… Но чего это ему стоило!

И чем могло ещё обернуться в дальнейшем…

Но сегодня был Новый год, и вот распахнулись двери подъезда, чтобы окунуть всю четвёрку в мороз и весёлую, праздничную толпу. Да, народу на улице хватало, градусов по Цельсию и по спирту – тоже. Кружился чудесный снежок, лица у всех были красные, весёлые и по большей части знакомые.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! С праздником!

– Эй, ребята, привет! А мелкие где? Дрыхнут? Без задних ног? Наши тоже…

– Оксана Викторовна, попрошу вас не затягивать со справкой-меморандумом…

– Ура! Ура!

Олег дёрнул за шнурок, запалив фальшфейер, сугробы заискрились оранжевым, повалил светящийся дым.

Глеб не остался в долгу – вытащил ракетницу. Небо прорезала огненная полоса, и все вокруг заорали:

– Ура! С Новым годом!

Громкие голоса были полны надежды, лица, пусть и красные, сияли чисто российским неубиваемым оптимизмом, и Оксана вдруг почувствовала нечто подозрительно похожее на национальную гордость. Уж чего-чего только не видели наши люди – и Перестройку, и вселенское ограбление «шоковой терапии», и Карабах, и Приднестровье, и ГКЧП… А ничего их не берёт. Врезать бы по психике вот так, к примеру, американцам, точно бы повымерли, не спасли бы психотерапевты. А наши вон, орут, радуются жизни и помирать, похоже, совсем не собираются. А собираются добавлять, усугублять и наливать… Нет, с таким народом страна не пропадет, кривая выведет, как бы недруги её ни гнули, будет и на нашей улице праздник…

И Оксана с гордостью за своих соотечественников тоже закричала:

– Ура! С Новым годом, люди! С Новым счастьем!

Песцов. Шутовской колокольчик

«А вот хрен вам, пуля и петля. Не возьмёте, прорвёмся. Выбирались и не из такого дерьма…»

Песцов переставил на стол шкварчащую сковородку, отрезал хлеба, вооружился ложкой и… в дверь позвонили. Уверенно, по-хозяйски, три раза, в твердой убеждённости, что дверь сейчас не просто откроют – бегом побегут открывать.

– Чёрт, – опустил ложку Песцов, встал, на цыпочках, сбоку приблизился к смотровому глазку. – Вот чёрт.

На лестничной клетке стояла особа, по сравнению с которой приснопамятная Надежда Константиновна годилась на подиум. Распухший нос, похожий на гнилую картофелину, гнойные щёлочки глаз, черный то ли платок, то ли всё-таки капюшон. Для полноты образа недоставало только косы. А вот голос у мадам Смертный Грех оказался красивый, мелодичный, точь-в-точь как у Бьянки.

– Эй, Песцов, открывай, мне в удобства надо! Экстренно! Смотри, пожалеешь…

Ну что тут будешь делать – Песцов открыл.

– Здравствуй, дорогой. – Гостья вкатила сумку на колёсиках, проворно захлопнула дверь. – Ну иди давай, готовь вторую тарелку. Я мигом.

56