Ошибка «2012». Игра нипочём - Страница 21

– Интересная картина получается, Оксана Викторовна, – рассказывал Петя. – У американцев, оказывается, повышенный интерес к электромагнетизму, денег на него они ухлопали поболее, чем на атомную бомбу. В январе сорок третьего года умирает «повелитель молний», а в октябре того же года производится знаменитый «Филадельфийский эксперимент», то бишь проект «Рэйнбоу». На эсминце «Элдридж» поставили магнитные генераторы, чтобы их поле меняло направление пучка света и поглощало излучение локаторов, делая корабль невидимым для радаров врага. Ну, это согласно официальной версии. А на деле, если исходить из фактов, ставился эксперимент по вмешательству в течение времени. Уж не построили ли чего по чертежам, найденным в бумагах гениального Тесла?.. Дальше – больше. Начиная с пятидесятых годов пошли эксперименты в Монток-Пойнте, на базе ВВС, и у истоков стоял не кто-нибудь, а Джон фон Нейман…

Воронцова кивнула.

– Влияние на психику людей, на погоду планеты, – перечислял Петя, – коррекция её магнитного поля, вмешательство опять же во время… И всё это – на идеях Тесла, в частности, на его концепции «нулевой точки эфира» как центра вращения Вселенной. В восемьдесят третьем базу в Монтоке закрыли, и активность переместилась на Аляску, начался проект HAARP… И до сих пор идёт…

– Получается, – резюмировала Варенцова, – что наши заклинатели змей не воинствующие изуверы, а спасители и радетели человечества. Вот тебе и Аллах акбар. Может, и небоскрёбы в Нью-Йорке – лыко в ту же строку? А, Петя?

– По арабам, – зашуршал бумагами Седов. – Есть легенда, будто в стародавние времена из болота выползли змеи. Шипели, свивались в клубки, не давали правоверным прохода. Долго ли, коротко ли, позвали змеелова. Мудреца с дудочкой, да не простой, а волшебной… Откуда он взялся, не сказано, только подчёркнуто, что обрезанный. И только он собрался заклинать своей игрой змей, как один нехороший человек упёр у него то ли всю флейту, то ли нагубник. Стало мудрецу не до песен, а змеи всё ползли и ползли, совсем зажалили правоверных. И тогда из леса вышел кот, рыжий, огромный, свирепый, как пожар. И устроил гадам геноцид по полной программе, всех подавил, спас правоверных. А мудрец, у которого спёрли флейту, дал коту на счастье шесть монет. Одну положил на язык, другую на хвост и по одной – на каждую лапу. А за каждую из тех монет, говорят, можно попасть в рай…

– Вот это да. – У Варенцовой, совершенно спокойно слушавшей про апокалиптические эксперименты, в этом месте вдруг округлились глаза. Впрочем, она тут же вернула деловой тон: – Так, с американцами ясно. А что у нас? Насчёт догнать и перегнать?..

– Перегонять Америку нам нельзя, – улыбнулся Петя, – увидят наш голый зад… Слышала про эпопею по размагничиванию кораблей? Всё почти как у проклятых, и тоже не абы кто возглавлял – Крылов, Иоффе, Курчатов… Так вот, размагничивание – это официально, а на деле «Элдриджей» у нас была чуть не эскадра, вот тут они перечислены. Следующим этапом куда-то запичужили бронепоезд «Красный»… в коммуне остановка, вот только где она, та коммуна… Потом, конечно, тоже занимались вовсю, но здесь уже засекреченность страшная, не подберёшься… Ну и апофеоз – тоже почти как в Америке, видимо, закономерный в плане фундаментальной науки. Исследовательский радиокомплекс «Сура». Нижегородская область. Сугубо мирный, естественно.

– Кстати, о «Суре», – кивнула Варенцова. – Надо откорректировать Наговицыну легенду. Пусть он просит у Панафидина красную ртуть не на подрыв кремлёвского бункера и секретного метро, а на ликвидацию «Суры». И намекает не на чеченцев, а на арабов из «Флейты небес». Чует моя душенька, если Панафидин на HAARP дал… чем «Сура» хуже? Одни и те же яйца, только в профиль.

– Ясно, – нахмурился Седов. – Ясно… бегу к Наговицыну. Разрешите идти, товарищ подполковник?

В глубине души он был недоволен. Существуй на свете хоть какая-то справедливость, пошёл бы к Панафидину сам…

– Идите, – тоже перешла на строгое «вы» Оксана, но, как только за Петей закрылась дверь, улетела мыслями весьма далеко от красной ртути и глобальных проблем.

«Значит, говоришь, гадюшник, рыжий кот, обрезанный мудрец и монеты в лапы? Ну и ну, чудеса… Ай да Тихон, ай да поганец…»

Песцов. Свидание у памятника

Он уже понимал, что на службу завтра ему не идти, и, когда утром, ни свет ни заря, запищал телефон, – схватил трубку, догадываясь, откуда звонок.

– Семён Богданович, никак ты? – отдалось в ухе. – Ну что ли, касатик, здравствуй. Это касаемо домика-пряника, служивый сказал, ты, дескать, согласный… А коли так, надо бы потолковать. Душевно, келейно, с глазу на глаз. Ты как, голубь, не против?

Голос, даром что старушечий, был какой-то фатовской, ёрнический, исполненный незлобивой иронии. Словно опытная периферийная потаскуха беседовала с пока ещё невинным клиентом.

– Не против, – ровным голосом ответил Песцов и сел на кровати. – Где, когда?

– По левую руку от перепутья, где вчерась ты не разминулся с «зубилом», есть палисадник. А в ём памятник. Чугунный. Так вот по правую руку от статуи, ежели к ней повернуться задом, стоят лавочки. Будь на самой крайней через час… Ну что, голубь мой, осознал? Тогда лети себе. Я твою физию знаю, подойду. Вот тогда-то мы с тобой… душевно, келейно… Давай.

И голос в трубке умолк.

Песцов посмотрел на часы…

С учётом расстояния и неизбежных утренних пробок получалось, что времени у него было всего ничего. Пришлось на скорую руку глотнуть кофе и обойтись без душа, а в качестве зарядки использовать марш-бросок до стоянки…